Внучка панцирного боярина - Страница 109

109

Шитенин, придя в Свиное, не получил никаких положительных сведений, но к нему присоединилось много крестьян с проживающим в околице отставным коллежским регистратором Головко-Улазовским. Все изъявили готовность идти вместе и помогать в поисках. Решили пошарить в гористой местности около деревни Горбатки, лежащей верстах в полутора от Свиного. Едва вошли в деревню, как увидали поспешно следующую шайку Косы, предпринявшего на эту деревню свое обходное движение. Разместясь и укрывшись около крестьянской бани, отряд Шитенина открыл внезапно огонь.

В эту решительную минуту Коса, видя ключевую позицию в руках неприятеля, смело повел на него свою дружину и затрещал частый ответный огонь; крестьянин Парфенов упал раненым. Тогда Улазовский прибег к хитрости, увенчавшейся полным успехом. Он выскочил на улицу и громко закричал: „Подавай орудия!", а Шитенин прибавил: „Заряжай картечью!" Одного этого громкого возгласа было достаточно, чтобы панический страх овладел храброю дружиной. Напрасен был глас вождя; без выстрела, без оглядки все кинулось "до лясу": ему оставалось только последовать общему примеру.

Крестьяне рассыпались по лесу, три дня ловили мятежников, привели до семидесяти человек; остальные тридцать успели избегнуть облав и погони, в числе их и Коса, на другой день прибывший в Красное к воеводе.

Когда крестьяне после поражения шайки обыскивали лес, с ними поравнялась нагруженная телега: ею правила какая-то пани. Шитенину показалось это сомнительным, он вскочил на телегу и, несмотря на просьбы и увещивания пани, взял вожжи и поехал в Кричев. Ни о чем не догадываясь, спокойно проехал он пять верст, сидя на мягкой перине; но подъезжая к местечку, он выстрелил, чтобы разрядить пистолет, и вдруг почувствовал, что перина под ним подскочила: там оказался эконом соседнего имения, которого жена хотела скорее вывезти с театра военных действий отряда Косы.

С большим искусством, хотя и не с большей удачей, действовал довудца оршанской шайки Будзилович или, как он звал себя, Ян Пихевич. У самой витебской границе шайку его догнал исправник и заставил положить оружие. Трудно ему было бороться с таким энергичным и вездесущим исправником, каков был подполковник Савицкий.

Будзилович в Оршанский уезд прибыл в апреле, представился местной полиции под именем русского офицера, предъявил билет и стал разъезжать по помещикам, везде обучал молодых людей строю, желая составить образцовый отряд, в пример всей имеющейся собраться шайки.

22-го, согласно общему плану, паны действительно выехали из домов, но исправник Савицкий, с помощью крестьян, так скоро распорядился с повстанцами, что не дал им возможности не только соединиться, но даже и сблизиться, и только по панским поездам и скитаниям можно было догадываться, что они стремились куда-то на сбор, по направлению к местечку Лиозно. Многим пришлось неудачно окончить свои подвиги. Так 22-го апреля, у помещика Егора Лыщинского, в фольварке с раннего утра началась суета приготовлений на охоту, как было сказано дворовым людям; наехали гости, завербовали случившегося там землемера Чижевского, обещая ему дать 5000 рублей из первого разграбленного казначейства, и компанией около двадцати человек пустились в дорогу. Путеводителем и начальником этой партии, назначавшейся в шайку Будзиловича, был помещик Карницкий. Проезжая местечко Микулино, мятежники были остановлены крестьянами. На вопрос, куда и зачем они едут, Карницкий, повернув лошадей, ускакал; тогда крестьяне остальных связали и отослали в местечко Рудню, к становому, а Карницкого отыскали на другой день в его фольварке и отправили туда же вместе с бывшим с ним товарищем. При обыске найдено было много оружия, бинтов, корпии и разных военных припасов. Лыщинский наивно дал показание, что ехал сдать свои ружья в Смоленск.

Между тем 22-го числа Будзилович сам приехал в Добрино, фольварк помещика Антона Гурко; там было ужемного всякого народа: мелкие помещики, шляхта, чиновники из Витебской губернии и т.п. Под вечер вышел на крыльцо сам начальник и собственноустно протрубил сбор; на звук трубы на двор стали входить новые лица, вооруженные ружьями, пистолетами и саблями. Ватага человек в тридцать потянулась на местечко Бабиновичи, лежащее верстах в двадцати от Добрино. Дорогой к ней присоединились еще две небольшие партии шляхты.

После плотного обеда, пройдя верст десять, шайка остановилась ночевать в корчме, выступила на заре и рано утром была в местечке Бабиновичи. Там некоторые из повстанцев ворвались в дом бывшего городничего, подполковника Лисовского, который со сна, увидев вооруженных людей, принял их за разбойников и страшно перепугался; но потом, узнав между ними знакомых помещиков, и принимая вторжение за шуточную мистификацию, шутя потянул за висевшую на груди довудцы цепь с каким-то жезлом, и чуть было жизнью не заплатил за свою непочтительную выходку. Будзилович прекратил, впрочем, ссору и только отобрал у Лисовского оружие.

В городе поднялась тревога; но повстанцы не долго там оставались; искали было протоиерея, чтобы он склонил крестьян принять их сторону, но тот успел скрыться. Так как путь до Лиозно лежал еще дальний, а день прошел в пировании, то повстанцы, числом около пятидесяти, поспешно выбрались из Бабиновичей; в это время догнал их какой-то шляхтич и шепнул довудце о проезде исправника.

Будзилович круто повернул влево и прошел с шайкой верст пятнадцать до фольварка Ордежа. Дорогой они встречали крестьян, идущих по случаю праздника Юрьева дня к обедне, увещевали их не слушаться более русских властей, говорили, что "за нами идет польский король с большим войском отнимать Могилёвскую губернию у русского царя", но ничто не помогло: крестьяне шли своей дорогой, твердя, что паны "подурели", да и сами повстанцы ворчали, что по этой адской дороге, невесть зачем свернули в сторону.

109